понедельник, 11 января 2010
"В шотландской низшей мифологии водяной дух, обитающий во многих реках в озёрах. Келпи большей частью враждебны людям. Являются в облике пасущегося у воды коня, подставляющего путнику свою спину и затем увлекающего его в воду." (2)
Это оборотень, способный превращаться в животных и в человека (как правило, келпи перекидывается в молодого мужчину с всклокоченными волосами). У него дурная привычка пугать путников — он то выскакивает из-за спины, то неожиданно прыгает на плечи. Перед штормом многие слышат, как келпи воет. Гораздо чаще, чем человеческое, келпи принимает обличье лошади, чаще всего черного цвета, однако иногда упоминается и белая шерсть; бывает, у него на лбу вырастают два длинных рога, и тогда он смахивает на помесь коня с быком. Иногда говорят, что у него светятся глаза, либо они полны слез, и взгляд его вызывает озноб или притягивает как магнит. Более причудливое описание келпи дано в Абердинском бестиарии: якобы грива его состоит из маленьких пламенных змей, вьющихся меж собой и изрыгающих огонь и серу.
Всем своим видом келпи как бы приглашает прохожего сесть на себя, а когда тот поддается на уловку — прыгает вместе с седоком в реку. Человек мгновенно вымокает до нитки, а келпи исчезает, причем его исчезновение сопровождается грохотом и ослепительной вспышкой. Но порой, когда келпи чем-то рассержен, он разрывает свою жертву на куски и пожирает.
Древние скотты называли эти создания водяными келпи, лошадьми, быками или просто духами, а матери испокон веку запрещали малышам играть близко от берега реки или озера: чудовище, или что там водится, может принять образ скачущей галопом лошади, схватить малыша, усадить себе на спину и затем с беспомощным маленьким всадником погрузиться в пучину.
Следы келпи легко узнать, копыта у него поставлены задом наперед. Келпи способен растягиваться в длину на сколько угодно, а человек к его телу как будто прилипает.
С помощью волшебной уздечки келпи можно на какое-то время приручить, но когда действие чар закончится, он станет еще опаснее.
Наиболее излюбленные места келпи: Loch-na-Dorb, Loch Spynie и Loch Ness. Так, его часто ассоциируют с Лох-Несским чудовищем, якобы келпи превращается в морского ящера, либо это его истинное обличие.
Также келпи может предстать в образе прекрасной девушки в зеленом платье наизнанку, сидящей на берегу и завлекающей путников; либо являться в обличье прекрасного принца и соблазнять девушек. Узнать его можно по мокрым с ракушками или водорослями волосам.
"Название Келпи скорее всего родственно ирл. calpach, "бычок", "жеребёнок"." (2), другой вариант этимологии слова: вероятно, от "kelp" — морских водорослей, возможно, от гэльского cailpcach (яловичная кожа, яловка).(49)
Другое название келпи на острове Мэн — глэйштн (glashtyn). Глэйштн описан как гоблин, который часто выходит из воды и схож с брауни острова Мэн. Как и келпи, глэйштн появляется как лошадь — точнее, как серый жеребенок. Его можно часто увидеть на берегах озер, причем исключительно ночью.
Источники:
Мифологический словарь — М.: "Советская энциклопедия", 1990 (2)
Бестиарий А.Сапковского в переводе Е.Вайсброта (49)
Сайт "Art Fantasy"
Сайт "Encyclopedia Mythica"
Сайт "House Shadow Drake"
Подготовка статьи: KOT http://www.bestiary.us/kelpie.php
четверг, 07 января 2010
Кто же их не знает? Вредные человечки в зеленом с горшочком золота....
Название "лепрекон" - leprechaun - происходит, скорее всего, или от ирландского leath bhrogan - сапожник (shoemaker), или от luacharma'n - карлик (pygmy). Лепреконы имеют вид маленьких (около 2 футов ростом) человечков преклонного возраста, часто бывают навеселе, но увлечение потином (poitin - ирландский самогон), не влияет на их мастерство сапожников. Руки, сжимающие молотки, всегда тверды ! (на то леприконы и Волшебный Народ. Одеваются лепреконы как и положено сапожникам, правда в зеленых тонах (для маскировки среди травы), но с настоящим кожаным передником. Они мастерят обувку для других представителей потусторонних сил - фей, клуриконов... Но видят их обычно всегда только с одним ботинком, и всегда только с левым почему-то.
читать дальше
Название "лепрекон" - leprechaun - происходит, скорее всего, или от ирландского leath bhrogan - сапожник (shoemaker), или от luacharma'n - карлик (pygmy). Лепреконы имеют вид маленьких (около 2 футов ростом) человечков преклонного возраста, часто бывают навеселе, но увлечение потином (poitin - ирландский самогон), не влияет на их мастерство сапожников. Руки, сжимающие молотки, всегда тверды ! (на то леприконы и Волшебный Народ. Одеваются лепреконы как и положено сапожникам, правда в зеленых тонах (для маскировки среди травы), но с настоящим кожаным передником. Они мастерят обувку для других представителей потусторонних сил - фей, клуриконов... Но видят их обычно всегда только с одним ботинком, и всегда только с левым почему-то.
читать дальше
вторник, 22 декабря 2009
Люди придавали большое значение определениям. Ведь вещи и явления могут быть легко поняты по их названиям, и люди думали о своем мире, как о сочетании противоположностей. Времена года, например, делились на зиму, когда природа спит, и лето, когда земля расцветает, и, соответственно, время легко разграничивалось на темную ночь и светлый день.
Но что можно сказать о рассвете и сумерках, которые нельзя было отнести ни к дню, ни к ночи?
Но что можно сказать о рассвете и сумерках, которые нельзя было отнести ни к дню, ни к ночи?
среда, 16 декабря 2009
Жил на свете мальчик по имени Перси. И как все мальчики и девочки, он ни за что не хотел вовремя ложиться спать.
Хижина, где он жил с матерью, была небольшая, из грубого камня, какого много в тех местах, и стояла как раз на границе между Англией и Шотландией. И хотя они были люди бедные, по вечерам, когда в очаге ярко горел торф и приветливо мигала свеча, их дом казался на редкость уютным...
Хижина, где он жил с матерью, была небольшая, из грубого камня, какого много в тех местах, и стояла как раз на границе между Англией и Шотландией. И хотя они были люди бедные, по вечерам, когда в очаге ярко горел торф и приветливо мигала свеча, их дом казался на редкость уютным...
воскресенье, 06 декабря 2009
Когда волшебство распространялось по всем лесам Европы, ни одно дерево так не почиталось, как могучий дуб – Властелин Леса, как называли его летописцы. В шелесте его листьев можно услышать голос гамадриады, духа этого дерева, чье лицо проступает на его морщинистой коре как сквозь темное стекло. Другие духи, которым во многих странах давали различные названия, живут в ветвях, листьях и корнях дуба.
Из обитателей дерева наиболее заметны эльфы – маленькие грубоватые мужчины и грациозные женщины, которых можно увидеть, когда они танцуют на ветках под пение сверчков и кваканье лягушек в искрящемся свете летнего дня. Гораздо труднее обнаружить германских Древесных Дев – добродетельных фей, хорошо разбирающихся в лечебных свойствах растений. Они маскируют свои старые, морщинистые лица и тела мхом, который плетут, чтобы укрывать им корни деревьев.
В Германии в корнях деревьев живут крошечные коболды – зловредные эльфы, настоящий бич домохозяев. В Италии сальванелы обитают в дуплах дубов. Эти игривые бесенята в поношенных красных комбинезонах или коротких кожаных куртках очень любят воровать у крестьян молоко и до изнеможения загонять их лошадей.
В Швеции большую рогатую сову, летающую по лесу в сумерках и живущую на ветвях дубов, считают очень опасным лесным эльфом, который может менять свой облик. Они называют его скогсра. А в Британии полагают, что полевые цветы – первоцвет, чабрец, наперстянка и колокольчик, растущие у подножия дубов, скрывают в себе пилливингов. Эти крошечные волшебные существа могут жить там, куда доберется только пчела.
Из обитателей дерева наиболее заметны эльфы – маленькие грубоватые мужчины и грациозные женщины, которых можно увидеть, когда они танцуют на ветках под пение сверчков и кваканье лягушек в искрящемся свете летнего дня. Гораздо труднее обнаружить германских Древесных Дев – добродетельных фей, хорошо разбирающихся в лечебных свойствах растений. Они маскируют свои старые, морщинистые лица и тела мхом, который плетут, чтобы укрывать им корни деревьев.
В Германии в корнях деревьев живут крошечные коболды – зловредные эльфы, настоящий бич домохозяев. В Италии сальванелы обитают в дуплах дубов. Эти игривые бесенята в поношенных красных комбинезонах или коротких кожаных куртках очень любят воровать у крестьян молоко и до изнеможения загонять их лошадей.
В Швеции большую рогатую сову, летающую по лесу в сумерках и живущую на ветвях дубов, считают очень опасным лесным эльфом, который может менять свой облик. Они называют его скогсра. А в Британии полагают, что полевые цветы – первоцвет, чабрец, наперстянка и колокольчик, растущие у подножия дубов, скрывают в себе пилливингов. Эти крошечные волшебные существа могут жить там, куда доберется только пчела.
пятница, 04 декабря 2009
Даже в те дни, когда большая часть окружающего мира была неизведанна, мало было мест, которые могли бы сравниться с загадочной тайгой — лесом из сосен, берез, осин и елей, протянувшимся на тысячи миль по территории России. Перемежающиеся только сырыми торфяными болотами, где по ночам плясали мерцающие огоньки, да несколькими спрятавшимися за деревянными частоколами деревушками, тайга была странным и опасным местом. Волк, медведь, тигр, рысь, лось, косуля свободно бродили по ее просторам. И этим миром, как шепотом говорили в деревнях, правили лесные волшебники, которых называли лешими. Это были довольно любопытные создания.
Немногим смертным доводилось...
Немногим смертным доводилось...
четверг, 03 декабря 2009
- Я – веселый ночной странник,- восклицал эльф, которого крестьяне иногда называли Пак. И в самом деле он был самым большим проказником в волшебном царстве, который завлекал путешественников в болота, щипал ленивых домохозяек и выдергивал табуретки из-под закоренелых сплетников. Поговаривали, что под соблазнительные звуки его свирели люди танцевали, словно дрессированные медведи под цирковой барабан, а вносить сумятицу и путаницу среди смертных было его любимым занятием. Он никогда не уставал наблюдать за их глупостью и капризами.
среда, 02 декабря 2009
Когда люди на западе Англии говорят о встречах с феями, они любят вспоминать злоключения одного старого скряги, который любил золото сильнее, чем пьяница вино, а страстный влюбленный — свою невесту.
Как и всем в корнуэллском городке Сент-Джаст скряге было известно, что обитатели волшебного царства чрезмерно богаты, и в этом можно убедиться, когда они при свете полной луны пируют накануне дня осеннего равноденствия. Появление на этом холме во время праздника могло стоить человеку жизни, но скряга подумал, что не будет никакого вреда, если понаблюдать за ним издалека. И вот именно в такую ночь он покинул поселок, в одиночку пешком добрался до волшебного холма, спрятался и стал ждать.
Ночь была такой ясной, что старик мог разглядеть каждый листочек на ветках кустов дрока, росших на холме. Тем временем они затрепетали, словно в танце, перед его изумленным взором в холме появилась расщелина, и из нее вышел оркестр крошечных музыкантов, наигрывавших веселую мелодию. За ними появилась пестрая процессия кавалеров со своими дамами, а слуги выносили столы, уставленные золотыми сосудами. Страх и жадность боролись в сердце нашего скряги, но жадность все-таки победила.
На четвереньках он подкрался к столу, совершенно не замечая охранников — маленьких шишковатых существ, которых называли спрятанами. Они столпились вокруг его ног и опутывали его колени веревками, больше похожими на нитки. Они натянули их только тогда, когда воришка решил накрыть шляпой украшенный золотом стол. В ту же минуту скряга оказался на спине, окутанный паутиной из этих нитей.
— Достаточно ли тебе золотого света луны, чтобы удовлетворить свою жадность? — проскрипел тоненький голосок, и спрятаны, начали танцевать у него на носу.
Всю ночь он провалялся в грязи, его щипали рассерженные стражи и вонзали в него тысячи иголок. На рассвете жители волшебного царства скрылись в траве, и скряге удалось освободиться от своих пут. Кряхтя и поеживаясь, он потащился домой, и ни слова не проронил о своем ночном приключении. Но тем не менее о нем узнал весь поселок (поговаривали, что феи сами позаботились об этом) и часто любили повторять эту историю.
Как и всем в корнуэллском городке Сент-Джаст скряге было известно, что обитатели волшебного царства чрезмерно богаты, и в этом можно убедиться, когда они при свете полной луны пируют накануне дня осеннего равноденствия. Появление на этом холме во время праздника могло стоить человеку жизни, но скряга подумал, что не будет никакого вреда, если понаблюдать за ним издалека. И вот именно в такую ночь он покинул поселок, в одиночку пешком добрался до волшебного холма, спрятался и стал ждать.
Ночь была такой ясной, что старик мог разглядеть каждый листочек на ветках кустов дрока, росших на холме. Тем временем они затрепетали, словно в танце, перед его изумленным взором в холме появилась расщелина, и из нее вышел оркестр крошечных музыкантов, наигрывавших веселую мелодию. За ними появилась пестрая процессия кавалеров со своими дамами, а слуги выносили столы, уставленные золотыми сосудами. Страх и жадность боролись в сердце нашего скряги, но жадность все-таки победила.
На четвереньках он подкрался к столу, совершенно не замечая охранников — маленьких шишковатых существ, которых называли спрятанами. Они столпились вокруг его ног и опутывали его колени веревками, больше похожими на нитки. Они натянули их только тогда, когда воришка решил накрыть шляпой украшенный золотом стол. В ту же минуту скряга оказался на спине, окутанный паутиной из этих нитей.
— Достаточно ли тебе золотого света луны, чтобы удовлетворить свою жадность? — проскрипел тоненький голосок, и спрятаны, начали танцевать у него на носу.
Всю ночь он провалялся в грязи, его щипали рассерженные стражи и вонзали в него тысячи иголок. На рассвете жители волшебного царства скрылись в траве, и скряге удалось освободиться от своих пут. Кряхтя и поеживаясь, он потащился домой, и ни слова не проронил о своем ночном приключении. Но тем не менее о нем узнал весь поселок (поговаривали, что феи сами позаботились об этом) и часто любили повторять эту историю.
вторник, 01 декабря 2009
Хотя их чувства к смертным носили сложный характер, в древние времена феи иногда относились к людям с большой благожелательностью, о чем свидетельствует эта история.
Однажды шотландский рыцарь осмелился презреть любовь женщины, обладавшей колдовской силой. Оскорбленная до глубины души, она в ярости превратила его в холодную рептилию, покрытую чешуей. Оказавшись в столь отвратительном теле, рыцарь месяцами лежал, свернувшись, рядом с деревом.
В канун праздника Сэмэйн, когда взошла полная луна и свет ее посеребрил поля, несчастное создание услышало звуки множества труб и флейт. Оно подняло свою чешуйчатую голову и увидело сияние двора Силье — героических фей Шотландии, длинную процессию, петлявшую между холмами и благословлявшую крестьянский урожай. Блистательное общество обходило свою округу и, наконец, добралось до места, где лежал рыцарь.
Королева Силье остановила своего коня, спешилась и приблизилась к рыцарю, сделав знак своим подданным двигаться дальше. Когда вдали затихли звуки музыки, она села на траву, положила себе на колени голову заколдованного рыцаря, погладила его чешую и нежно запела.
Долго рыцарь лежал неподвижно. Луна зашла, потускнели звезды, горизонт на востоке стал пла¬менеть. Шкура, покрывавшая тело рыцаря, стала рваться и наконец отпала совсем. Молодой человек стал таким же, как прежде. Он хотел поблагодарить королеву Силье, но прежде чем рыцарь успел раскрыть рот, она растворилась в лучах утреннего света.
Однажды шотландский рыцарь осмелился презреть любовь женщины, обладавшей колдовской силой. Оскорбленная до глубины души, она в ярости превратила его в холодную рептилию, покрытую чешуей. Оказавшись в столь отвратительном теле, рыцарь месяцами лежал, свернувшись, рядом с деревом.
В канун праздника Сэмэйн, когда взошла полная луна и свет ее посеребрил поля, несчастное создание услышало звуки множества труб и флейт. Оно подняло свою чешуйчатую голову и увидело сияние двора Силье — героических фей Шотландии, длинную процессию, петлявшую между холмами и благословлявшую крестьянский урожай. Блистательное общество обходило свою округу и, наконец, добралось до места, где лежал рыцарь.
Королева Силье остановила своего коня, спешилась и приблизилась к рыцарю, сделав знак своим подданным двигаться дальше. Когда вдали затихли звуки музыки, она села на траву, положила себе на колени голову заколдованного рыцаря, погладила его чешую и нежно запела.
Долго рыцарь лежал неподвижно. Луна зашла, потускнели звезды, горизонт на востоке стал пла¬менеть. Шкура, покрывавшая тело рыцаря, стала рваться и наконец отпала совсем. Молодой человек стал таким же, как прежде. Он хотел поблагодарить королеву Силье, но прежде чем рыцарь успел раскрыть рот, она растворилась в лучах утреннего света.
воскресенье, 29 ноября 2009
В давние времена в Средиземноморских странах пышно цвели миртовые деревья и давали приют очаровательным феям. Возможно, причиной того, что феи выбрали мирт, было то, что дерево посвящалось богине любви. Венеру, как писал один древний автор, всегда можно найти сидящей в тени мирта. Об одной из фей этого дерева в то время часто рассказывали в Италии вот, какую историю.
Одному принцу так понравился приятный аромат и глянцевый блеск листьев миртового деревца, что он посадил его в горшок на балконе своей спальни. В ту же самую ночь, а затем и еще шесть ночей подряд принц слышал в темноте чьи-то легкие шаги и чувствовал, как его ласкает рука нежная, как гагачий пух, затем благоухающая фея забиралась к нему, в постель и ласкала его всю ночь напролет.
Однако с первыми проблесками рассвета она всегда исчезала, и принцу никогда не удавалось ее увидеть. Однажды, когда в предрассветный час она уже собралась уйти, он обмотал вокруг руки ее локоны и приказал камергеру принести свечи. В отблесках свечи принц увидел свою стройную пленницу.
Эта была фея мирта, золотистая, как пламя свечи, и красивая как цветы, украшавшие дерево. Она полюбила принца с первого взгляда, и тогда ветви и листья дерева воплотились в плоть и кровь.
Принц был очарован прекрасной феей, и в уединении спальни потекли счастливые, безмятежные дни. С каждым новым днем любовь, которую он чувствовал к своей очаровательной даме, разгоралась все сильнее, и, наконец, принц решил сделать фею миртового дерева своей принцессой.
Но случилось так, что ему пришлось на некоторое время оставить ее, чтобы поохотиться на вепря, опустошавшего окрестности дворца. Он задумался, как защитить возлюбленную на время своего отсутствия. Ведь принц был жизнерадостным молодым человеком, который вел беззаботный образ жизни, и во дворце оставалось несколько его прежних любовниц. Отвергнутые им, они могли озлобиться и отомстить.
Поэтому он попросил ее вернуться обратно в дерево и оставаться там во время его отсутствия. Она с готовностью согласилась, ведь и у девушки был приятный и легкий характер. Фея только попросила принца привязать к одной из ветвей дерева золотой колокольчик, чтобы, когда он вернется с охоты, то сразу же мог вызвать ее. Для этого ему надо будет только потянуть за шелковую ленточку, которой тот был привязан к дереву, и со звоном колокольчика она вновь окажется в его объятиях.
Фея вздохнула и направилась к своему деревцу. Она на мгновение задержалась перед принцем и исчезла. Теперь о ней напоминало только легкое трепетание блестящих листьев мирта. Он привязал к ветке колокольчик, наказал камергеру хорошо ухаживать за красивым деревцем и уехал.
Пролетели дни, принц охотился в своих владениях, а спальня влюбленных оставалась пустой и тихой. Только ветерок теребил драпировку над кроватью, да играл в листьях миртового деревца, стоявшего в горшке на балконе. Днем камергер приходил полить его, но больше ничто не нарушало покой феи.
Но однажды утром дверь отворилась, и в спальню прокрались семь перешептывающихся женщин. Это были прежние возлюбленные принца, пришедшие разыскать свою соперницу, которую никому из них еще не приходилось видеть. Они тщательно обыскали комнату, но ничего не нашли.
В конце концов, они оказались на балконе и решили обсудить этот вопрос.
Пока женщины беседовали, то одна, то другая начали машинально обрывать глянцевые листья миртового деревца. Случайно кто-то из них потянул за ленточку, и зазвенел колокольчик. Кора дерева зашевелилась, и перед ними появилась улыбающаяся фея.
На нее тут же набросились ревнивые женщины. Засверкали ножи, брызнула кровь, и вскоре от феи миртового дерева не осталось ничего, кроме разбросанных, оборванных листьев и щепок коры. Только самая молодая из них не участвовала в этом, а лишь взяла себе локон ее золотых волос.
Женщины тихо разошлись по своим комнатам, и никто во дворце не подозревал, что они совершили.
После полудня камергер зашел полить деревце и замер, потрясенный видом кровавой резни. Он погоревал немного, потом собрал листья и кору и трясущимися руками сложил все в горшок на балконе. Камергер ушел в страхе, что ему придется понести наказание.
На следующий день принц вернулся с охоты, раскрасневшийся от скачки и с нетерпением ожидавший встречи с любимой. Но что же предстало перед его глазами? На балконе стоял горшок со сломанными ветками и засохшими листьями волшебного дерева. Он позвал фею, но никто не отозвался в ответ. Заледенело его сердце, и рыдания подступили к его горлу.
День за днем проводил принц в своей спальне, горюя о своей возлюбленной. Но в это время любопытные вещи происходили на балконе перед его спальней. Обрывки листьев и коры поливал теплый дождик, согревало ласковое солнце, время шло, и растение снова начало расти. Сначала появились бледно-зеленые ростки, затем тонкие веточки, которые быстро окрепли. И вот однажды летом деревце зацвело, и из него вышла целая и невредимая фея, золотистая как солнце.
После бурных объятий фея миртового дерева рассказала принцу обо всем, что произошло. Он решил немедленно жениться на своей возлюбленной.
Между тем принц размышлял, как отомстить за такое злодейство. И вот что он сделал.
По случаю свадьбы во дворце состоялся великолепный пир, на который были приглашены все придворные. После пира принц задал вопрос:
— Как поступить с мужчиной или женщиной, если они причинят зло моей принцессе?
— Повесить,— сказал один придворный.
— Колесовать,— предложил другой.
Когда пришла очередь его бывших возлюбленных, они сказали, что такого человека следует заключить в темницу и оставить там томится до самой смерти.
— Все будет так, как вы решили,— сказал Принц и приказал заточить их в подземную тюрьму. Он пожалел только самую юную из них, ту, что взяла себе локон феи.
Одному принцу так понравился приятный аромат и глянцевый блеск листьев миртового деревца, что он посадил его в горшок на балконе своей спальни. В ту же самую ночь, а затем и еще шесть ночей подряд принц слышал в темноте чьи-то легкие шаги и чувствовал, как его ласкает рука нежная, как гагачий пух, затем благоухающая фея забиралась к нему, в постель и ласкала его всю ночь напролет.
Однако с первыми проблесками рассвета она всегда исчезала, и принцу никогда не удавалось ее увидеть. Однажды, когда в предрассветный час она уже собралась уйти, он обмотал вокруг руки ее локоны и приказал камергеру принести свечи. В отблесках свечи принц увидел свою стройную пленницу.
Эта была фея мирта, золотистая, как пламя свечи, и красивая как цветы, украшавшие дерево. Она полюбила принца с первого взгляда, и тогда ветви и листья дерева воплотились в плоть и кровь.
Принц был очарован прекрасной феей, и в уединении спальни потекли счастливые, безмятежные дни. С каждым новым днем любовь, которую он чувствовал к своей очаровательной даме, разгоралась все сильнее, и, наконец, принц решил сделать фею миртового дерева своей принцессой.
Но случилось так, что ему пришлось на некоторое время оставить ее, чтобы поохотиться на вепря, опустошавшего окрестности дворца. Он задумался, как защитить возлюбленную на время своего отсутствия. Ведь принц был жизнерадостным молодым человеком, который вел беззаботный образ жизни, и во дворце оставалось несколько его прежних любовниц. Отвергнутые им, они могли озлобиться и отомстить.
Поэтому он попросил ее вернуться обратно в дерево и оставаться там во время его отсутствия. Она с готовностью согласилась, ведь и у девушки был приятный и легкий характер. Фея только попросила принца привязать к одной из ветвей дерева золотой колокольчик, чтобы, когда он вернется с охоты, то сразу же мог вызвать ее. Для этого ему надо будет только потянуть за шелковую ленточку, которой тот был привязан к дереву, и со звоном колокольчика она вновь окажется в его объятиях.
Фея вздохнула и направилась к своему деревцу. Она на мгновение задержалась перед принцем и исчезла. Теперь о ней напоминало только легкое трепетание блестящих листьев мирта. Он привязал к ветке колокольчик, наказал камергеру хорошо ухаживать за красивым деревцем и уехал.
Пролетели дни, принц охотился в своих владениях, а спальня влюбленных оставалась пустой и тихой. Только ветерок теребил драпировку над кроватью, да играл в листьях миртового деревца, стоявшего в горшке на балконе. Днем камергер приходил полить его, но больше ничто не нарушало покой феи.
Но однажды утром дверь отворилась, и в спальню прокрались семь перешептывающихся женщин. Это были прежние возлюбленные принца, пришедшие разыскать свою соперницу, которую никому из них еще не приходилось видеть. Они тщательно обыскали комнату, но ничего не нашли.
В конце концов, они оказались на балконе и решили обсудить этот вопрос.
Пока женщины беседовали, то одна, то другая начали машинально обрывать глянцевые листья миртового деревца. Случайно кто-то из них потянул за ленточку, и зазвенел колокольчик. Кора дерева зашевелилась, и перед ними появилась улыбающаяся фея.
На нее тут же набросились ревнивые женщины. Засверкали ножи, брызнула кровь, и вскоре от феи миртового дерева не осталось ничего, кроме разбросанных, оборванных листьев и щепок коры. Только самая молодая из них не участвовала в этом, а лишь взяла себе локон ее золотых волос.
Женщины тихо разошлись по своим комнатам, и никто во дворце не подозревал, что они совершили.
После полудня камергер зашел полить деревце и замер, потрясенный видом кровавой резни. Он погоревал немного, потом собрал листья и кору и трясущимися руками сложил все в горшок на балконе. Камергер ушел в страхе, что ему придется понести наказание.
На следующий день принц вернулся с охоты, раскрасневшийся от скачки и с нетерпением ожидавший встречи с любимой. Но что же предстало перед его глазами? На балконе стоял горшок со сломанными ветками и засохшими листьями волшебного дерева. Он позвал фею, но никто не отозвался в ответ. Заледенело его сердце, и рыдания подступили к его горлу.
День за днем проводил принц в своей спальне, горюя о своей возлюбленной. Но в это время любопытные вещи происходили на балконе перед его спальней. Обрывки листьев и коры поливал теплый дождик, согревало ласковое солнце, время шло, и растение снова начало расти. Сначала появились бледно-зеленые ростки, затем тонкие веточки, которые быстро окрепли. И вот однажды летом деревце зацвело, и из него вышла целая и невредимая фея, золотистая как солнце.
После бурных объятий фея миртового дерева рассказала принцу обо всем, что произошло. Он решил немедленно жениться на своей возлюбленной.
Между тем принц размышлял, как отомстить за такое злодейство. И вот что он сделал.
По случаю свадьбы во дворце состоялся великолепный пир, на который были приглашены все придворные. После пира принц задал вопрос:
— Как поступить с мужчиной или женщиной, если они причинят зло моей принцессе?
— Повесить,— сказал один придворный.
— Колесовать,— предложил другой.
Когда пришла очередь его бывших возлюбленных, они сказали, что такого человека следует заключить в темницу и оставить там томится до самой смерти.
— Все будет так, как вы решили,— сказал Принц и приказал заточить их в подземную тюрьму. Он пожалел только самую юную из них, ту, что взяла себе локон феи.
суббота, 28 ноября 2009
У одной матери в Ирландии эльфы унесли ребенка; по крайней мере, она не могла иначе, как подкидыванием, объяснить себе то, что ее здоровый, краснощекий малютка в одну ночь побледнел, похудел и изменился в лице и в характере: прежде тихий и ласковый, он теперь постоянно плакал, кричал и капризничал.
Бедная мать стала просить помощи у разных умных и опытных людей. Одни советовали ей прямо выбросить ребенка в глубокий снег, другие — схватить его за нос калеными щипцами, третьи — оставить его на ночь при большой дороге, чтобы тем возбудить в эльфах сострадание к их собрату, а следовательно, и принудить к возвращению настоящего малютки.
Мать решительно не могла согласиться с ними, потому что ее тревожила мысль: «А что если это не подкидыш, а действительно мой ребенок, только испорченный чьим-нибудь дурным глазом?»
Наконец, одна старушка над ней сжалилась и сказала:
— Прежде всего нужно узнать наверное, подкидыш ли это или нет. А чтобы это узнать, возьми ты полдесятка яиц, разбей их скорлупу на половинки, положи перед ребенком на очаг и налей в них воды. Что из этого выйдет, сама увидишь. Только смотри, приготовь заранее каленые щипцы, чтобы хорошенько пугнуть эльфа, если ребенок окажется подкидышем.
Мать приняла совет старухи и тотчас по приходе домой, положила в печь щипцы калиться и стала разбивать яйца перед очагом. Увидев это, ребенок вдруг приподнялся, смолк и стал внимательно глядеть на мать.
Когда же она разложила на очаге яичные скорлупки и налила их водой, ребенок вдруг обратился к ней и сказал (хотя двухмесячные дети не говорят вообще ни слова):
— Что это ты, мать, делаешь?
Мать невольно вздрогнула, услышав это, но отвечала как можно равнодушнее:
— Ты, я думаю, сам видишь, что я делаю: воду кипячу.
— Как? — продолжал мнимый ребенок с возрастающим удивлением. — В яичных скорлупах кипятишь воду?
— Ну, да, — отвечала мать, заглядывая в печь, чтобы видеть, готовы ли щипцы.
— Да помилуй, — закричал эльф, всплеснув руками, — я вот уже 1500 лет живу на свете, а никогда еще ничего подобного не видывал!
Тут мать выхватила из печки раскалившиеся докрасна щипцы и с яростью бросилась на подкидыша, но тот быстро выскочил из колыбели, прыгнул к печке и вылетел в трубу.
Когда же мать подбежала к колыбели с раскаленными щипцами, они у нее вдруг выпали из рук: в постельке, на месте безобразного эльфа, лежал ее драгоценный малютка, подложив одну ручонку под голову, а другую крепко прижимая к своей грудке, которая слегка подымалась легкими и мерным дыханием. Кто передаст радость матери?
Бедная мать стала просить помощи у разных умных и опытных людей. Одни советовали ей прямо выбросить ребенка в глубокий снег, другие — схватить его за нос калеными щипцами, третьи — оставить его на ночь при большой дороге, чтобы тем возбудить в эльфах сострадание к их собрату, а следовательно, и принудить к возвращению настоящего малютки.
Мать решительно не могла согласиться с ними, потому что ее тревожила мысль: «А что если это не подкидыш, а действительно мой ребенок, только испорченный чьим-нибудь дурным глазом?»
Наконец, одна старушка над ней сжалилась и сказала:
— Прежде всего нужно узнать наверное, подкидыш ли это или нет. А чтобы это узнать, возьми ты полдесятка яиц, разбей их скорлупу на половинки, положи перед ребенком на очаг и налей в них воды. Что из этого выйдет, сама увидишь. Только смотри, приготовь заранее каленые щипцы, чтобы хорошенько пугнуть эльфа, если ребенок окажется подкидышем.
Мать приняла совет старухи и тотчас по приходе домой, положила в печь щипцы калиться и стала разбивать яйца перед очагом. Увидев это, ребенок вдруг приподнялся, смолк и стал внимательно глядеть на мать.
Когда же она разложила на очаге яичные скорлупки и налила их водой, ребенок вдруг обратился к ней и сказал (хотя двухмесячные дети не говорят вообще ни слова):
— Что это ты, мать, делаешь?
Мать невольно вздрогнула, услышав это, но отвечала как можно равнодушнее:
— Ты, я думаю, сам видишь, что я делаю: воду кипячу.
— Как? — продолжал мнимый ребенок с возрастающим удивлением. — В яичных скорлупах кипятишь воду?
— Ну, да, — отвечала мать, заглядывая в печь, чтобы видеть, готовы ли щипцы.
— Да помилуй, — закричал эльф, всплеснув руками, — я вот уже 1500 лет живу на свете, а никогда еще ничего подобного не видывал!
Тут мать выхватила из печки раскалившиеся докрасна щипцы и с яростью бросилась на подкидыша, но тот быстро выскочил из колыбели, прыгнул к печке и вылетел в трубу.
Когда же мать подбежала к колыбели с раскаленными щипцами, они у нее вдруг выпали из рук: в постельке, на месте безобразного эльфа, лежал ее драгоценный малютка, подложив одну ручонку под голову, а другую крепко прижимая к своей грудке, которая слегка подымалась легкими и мерным дыханием. Кто передаст радость матери?
Среди множества опасностей, подстерегавших людей в волшебном мире, была и еда эльфов. Говорили, что, отведав ее, люди навсегда становились пленниками волшебного царства. Еще говорили, что даже крупинка их пищи вызывала у смертных минутный приступ тоски. Именно она и была причиной смерти такого человека.
Британский поэт воспел двух сестер, живших неподалеку от лощины, где эльфы по ночам торговали крупными грушами, сливами, благоухающими персиками и серебристым виноградом. Хотя этот базар обычно был невидим, однажды ночью сестры его заметили. Старшая сестра убежала, а младшая замешкалась. Эльфы приветливо поманили ее и в обмен на локон ее волос дали ей столько фруктов, сколько она могла съесть.
Опьяненная их сладким соком, она, наконец, появилась дома, но уже пораженная тоской по этому сладкому саду. Ночь за ночью девушка ходила в лощину, но феи исчезли. Мучаясь от тоски, она возвращалась назад.
Когда стало очевидно, что она умирает, старшая сестра начала действовать. Она отправилась в лощину. Чувствуя новую жертву, эльфы разложили свои соблазнительные товары, но согласились продать их только при условии, что она будет есть их вместе с ними. Ей совершенно не хотелось стать их очередной жертвой, и девушка отказалась. Эльфы запрыгали от ярости и злости. В одно мгновение они окружили ее и стали щипать, кусать и царапать ее. Эльфы пытались заставить ее съесть фрукты, размазывая их по ее лицу, но девушка твердо стояла на своем и крепко сжала зубы, а липкий ароматный сок струился по ее щекам. Наконец наступил рассвет, и все кончилось. Эльфы, сердито ворча, сразу же исчезли. Девушка тут же отправилась домой и заставила сестру поцеловать себя. Этот поцелуй принес младшей девушке вкус соков, измазавших лицо ее сестры. Ее страстное желание было удовлетворено, а второй поцелуй излечил девушку, и она вновь стала веселой и цветущей.
Сестры счастливо прожили долгие годы, но уже никогда не отваживались вновь появиться у той лощины.
Британский поэт воспел двух сестер, живших неподалеку от лощины, где эльфы по ночам торговали крупными грушами, сливами, благоухающими персиками и серебристым виноградом. Хотя этот базар обычно был невидим, однажды ночью сестры его заметили. Старшая сестра убежала, а младшая замешкалась. Эльфы приветливо поманили ее и в обмен на локон ее волос дали ей столько фруктов, сколько она могла съесть.
Опьяненная их сладким соком, она, наконец, появилась дома, но уже пораженная тоской по этому сладкому саду. Ночь за ночью девушка ходила в лощину, но феи исчезли. Мучаясь от тоски, она возвращалась назад.
Когда стало очевидно, что она умирает, старшая сестра начала действовать. Она отправилась в лощину. Чувствуя новую жертву, эльфы разложили свои соблазнительные товары, но согласились продать их только при условии, что она будет есть их вместе с ними. Ей совершенно не хотелось стать их очередной жертвой, и девушка отказалась. Эльфы запрыгали от ярости и злости. В одно мгновение они окружили ее и стали щипать, кусать и царапать ее. Эльфы пытались заставить ее съесть фрукты, размазывая их по ее лицу, но девушка твердо стояла на своем и крепко сжала зубы, а липкий ароматный сок струился по ее щекам. Наконец наступил рассвет, и все кончилось. Эльфы, сердито ворча, сразу же исчезли. Девушка тут же отправилась домой и заставила сестру поцеловать себя. Этот поцелуй принес младшей девушке вкус соков, измазавших лицо ее сестры. Ее страстное желание было удовлетворено, а второй поцелуй излечил девушку, и она вновь стала веселой и цветущей.
Сестры счастливо прожили долгие годы, но уже никогда не отваживались вновь появиться у той лощины.
Веками сельские жители искали обитателей волшебной страны в лесу и перелесках в такие ночи, как канун Иванова дня. Любое трепетание лепестка или слабый луч света мог выдать присутствие крошечных обитателей волшебного мира. Когда смертные приближались, феи исчезали, строго охраняя свое уединение. Но если кому-нибудь удалось подкрасться незаметно, то он мог услышать игру миниатюрных флейт и увидеть на мгновение блеск и сияние празднества, прежде чем все погрузиться во мрак.
Крошечные потомки могущественных обитателей волшебного царства известны людям с древнейших времен, волшебные обитатели лесов и полей хранили изысканные обычаи своих предков. В мире, где лепесток мог служить роскошным балдахином, шип боярышника грозным оружием, а малиновка была громадным незваным пришельцем, они проводили время за музицированием, пирами, развлечениями и войнами. Хотя они были миловидные существа, великолепные в своих нарядах из лепестков и семян чертополоха, их наряд пришел в упадок. Смертные, которым доводилось увидеть мельком их сияющее царства, иногда становились очевидцами похоронных обрядов, величественных и печальных. Это служило доказательством того, что обитатели волшебного царства были долгожителями, но не были бессмертными.
Крошечные потомки могущественных обитателей волшебного царства известны людям с древнейших времен, волшебные обитатели лесов и полей хранили изысканные обычаи своих предков. В мире, где лепесток мог служить роскошным балдахином, шип боярышника грозным оружием, а малиновка была громадным незваным пришельцем, они проводили время за музицированием, пирами, развлечениями и войнами. Хотя они были миловидные существа, великолепные в своих нарядах из лепестков и семян чертополоха, их наряд пришел в упадок. Смертные, которым доводилось увидеть мельком их сияющее царства, иногда становились очевидцами похоронных обрядов, величественных и печальных. Это служило доказательством того, что обитатели волшебного царства были долгожителями, но не были бессмертными.
Мерцающий свет на темной глади пруда при ближайшем рассмотрении мог оказаться изысканной сценой любви и ухаживания, украшенной лепестками водяной лилии.
В лунном свете летней ночи стебли цветов служили винтовыми лестницами, а разноцветные мотыльки - крошечными крылатыми лошадками.
Некоторые смертные считали, что белые мыши приносят удачу, другие считали их дурным предзнаменованием. Но феям они служили для развлечений.
Прогуливаясь в одиночестве по саду, поэт заметил, как шевельнулся широкий лист и показалась крошечная процессия, несшая тело на розовом листке. Это были похороны феи.
В лунном свете летней ночи стебли цветов служили винтовыми лестницами, а разноцветные мотыльки - крошечными крылатыми лошадками.
Некоторые смертные считали, что белые мыши приносят удачу, другие считали их дурным предзнаменованием. Но феям они служили для развлечений.
Прогуливаясь в одиночестве по саду, поэт заметил, как шевельнулся широкий лист и показалась крошечная процессия, несшая тело на розовом листке. Это были похороны феи.
пятница, 27 ноября 2009
Гномы — мифологические существа, похожие на бородатых коренастых человечков небольшого роста. Живут карлики под землей, в пещерах, на рудниках. Гномы обладают сказочными богатствами и являются отличными кузнецами. В мифологии разных народов можно встретить термины «дварф», «цверг», «карлик», которыми обозначаются гномы.
В легендах о гномах рассказывается как о трудолюбивом народе, который недолюбливает людей. Подземные жители первыми научились добывать руду и изготавливать изделия из металлов, поэтому в этом ремесле они превзошли всех остальных разумных существ. Под землей и в пещерах карлики строят свои города и возводят каменные дворцы необычайной красоты. Живут гномы намного дольше, чем обычные люди, — примерно 250 лет.
Сами гномы не обладают магической силой, но они могут изготавливать волшебные предметы — кольца, амулеты. Оружие и доспехи, выполненные подземными мастерами, считаются непревзойденными и высоко ценятся.
Гномы описываются как ворчливый, недоверчивый, обидчивый и скрытный народ. Сражаться они предпочитают тяжелыми секирами и топорами. Несмотря на небольшой рост, физической силой гномы наделены огромной. Знания о кузнечном и ювелирном ремесле люди получили от гномов, которые иногда выбираются на поверхность Земли. Людей гномы не любят за их алчность и вечное стремление завладеть подземными богатствами.
В некоторых мифах гномам приписывается связь с драконами. И те, и другие существа живут в пещерах и подземельях, поэтому такая связь неудивительна. Драконы охотятся за сокровищами карликов, поэтому между ними идет постоянная война.
Впервые в литературе упоминание о гномах появилось в 13 веке. О них рассказывалось в исландских героических сказаниях, составленных поэтом Снорри Стурлусоном. Он собрал воедино скандинавские мифы и примеры германского эпоса периода 8—10 веков. Слово «гном» поэт в своей работе не использовал. Этот термин появился гораздо позднее, примерно в 16 веке. Снорри Стурлусон использовал обозначение «дверги» (“dvergur”, “dvergar”), которое можно перевести как «карлики».
Упоминания о гномах встречаются в мифологии разных народов мира. Иногда их представляют как злодеев, которые поедают забредших в пещеры путников и крадут молодых девушек из людских селений. Но чаще всего карликов изображают безобидным народом, который старается держаться подальше от людей, или, напротив, помогает людям. У некоторых африканских племен маленький народ (пигмеи) весьма почитается, так как считается, что именно карлики научили людей добывать огонь, передали навыки многих ремесел. В германских мифах гномы изображаются злыми, кровожадными существами, в английских сказаниях — милыми добрыми старичками, которые любят пошалить. В русских сказках о гномах говорится: «мужичок с ноготок, борода с локоток».
В 19-20 веках гномы часто становились героями литературы в стиле фэнтези.
В легендах о гномах рассказывается как о трудолюбивом народе, который недолюбливает людей. Подземные жители первыми научились добывать руду и изготавливать изделия из металлов, поэтому в этом ремесле они превзошли всех остальных разумных существ. Под землей и в пещерах карлики строят свои города и возводят каменные дворцы необычайной красоты. Живут гномы намного дольше, чем обычные люди, — примерно 250 лет.
Сами гномы не обладают магической силой, но они могут изготавливать волшебные предметы — кольца, амулеты. Оружие и доспехи, выполненные подземными мастерами, считаются непревзойденными и высоко ценятся.
Гномы описываются как ворчливый, недоверчивый, обидчивый и скрытный народ. Сражаться они предпочитают тяжелыми секирами и топорами. Несмотря на небольшой рост, физической силой гномы наделены огромной. Знания о кузнечном и ювелирном ремесле люди получили от гномов, которые иногда выбираются на поверхность Земли. Людей гномы не любят за их алчность и вечное стремление завладеть подземными богатствами.
В некоторых мифах гномам приписывается связь с драконами. И те, и другие существа живут в пещерах и подземельях, поэтому такая связь неудивительна. Драконы охотятся за сокровищами карликов, поэтому между ними идет постоянная война.
Впервые в литературе упоминание о гномах появилось в 13 веке. О них рассказывалось в исландских героических сказаниях, составленных поэтом Снорри Стурлусоном. Он собрал воедино скандинавские мифы и примеры германского эпоса периода 8—10 веков. Слово «гном» поэт в своей работе не использовал. Этот термин появился гораздо позднее, примерно в 16 веке. Снорри Стурлусон использовал обозначение «дверги» (“dvergur”, “dvergar”), которое можно перевести как «карлики».
Упоминания о гномах встречаются в мифологии разных народов мира. Иногда их представляют как злодеев, которые поедают забредших в пещеры путников и крадут молодых девушек из людских селений. Но чаще всего карликов изображают безобидным народом, который старается держаться подальше от людей, или, напротив, помогает людям. У некоторых африканских племен маленький народ (пигмеи) весьма почитается, так как считается, что именно карлики научили людей добывать огонь, передали навыки многих ремесел. В германских мифах гномы изображаются злыми, кровожадными существами, в английских сказаниях — милыми добрыми старичками, которые любят пошалить. В русских сказках о гномах говорится: «мужичок с ноготок, борода с локоток».
В 19-20 веках гномы часто становились героями литературы в стиле фэнтези.
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый -- на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, --
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
-- Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море -- катились валы.
И вдруг голосок раздался:
-- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! --
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
-- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик.
-- Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна --
Мой вересковый мед!
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый -- на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, --
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
-- Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море -- катились валы.
И вдруг голосок раздался:
-- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! --
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
-- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик.
-- Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна --
Мой вересковый мед!
Странные, милые и одновременно пугающие образы Паулины Кесседи выплеснулись на бумагу прямиком из сказок.
DUNVEGAN CASTLE - самый старый замок в Шотландии.
Сегодня DUNVEGAN CASTLE - дом John MacLeod, 29 главы клана. Семья Macleod отстояла свой замок от всех пришельцев, как считают, благодаря своим связям с эльфами, приносящими удачу и долголетие. В замке находятся большая коллекция картин и реликвии клана Macleod: серебряный кубок и "Fairy Flag", с каждой из которых связана легенда. А начиналось все с 13 века.
С начала 13 века в замке непрерывно жили члены клана Macleod, основателем которого был Leod, сын Olaf the Black, последнего короля викингов. Подобие крепости существовало на этом месте еще со времен Христа. К 1280 году Leod построил на скале грозный крепостной вал, ставший основой будущего DUNVEGAN CASTLE - замка, стоящего на скале, которая тогда была полностью отделена от острова Skye глубоки рвом. Вплоть до 1748 года единственным входом в замок были Морские ворота. Чтобы подойти к ним, необходимо было пересечь озеро Dunvegan.
Но этот единственный подход был тщательно укреплен. Malcolm, 3 вождь и правнук Leod, построил донжон - самое первое и самое старое сегодня сооружение из камня внутри крепостных стен. В 1790 году на нем перекрыли крышу, а в остальном он сохранился нетронутым. Даже подземелье осталось таким, каким оно было в 14 веке. Alasdair Crotach, 8 вождь, чтобы иметь возможность защищать свою территорию от соперничающих кланов, в начале 16 века построил Fairy Tower в юго-восточном углу старой стены, выступ которой можно увидеть даже сегодня.
Сегодня DUNVEGAN CASTLE - дом John MacLeod, 29 главы клана. Семья Macleod отстояла свой замок от всех пришельцев, как считают, благодаря своим связям с эльфами, приносящими удачу и долголетие. В замке находятся большая коллекция картин и реликвии клана Macleod: серебряный кубок и "Fairy Flag", с каждой из которых связана легенда. Молодой вождь искал свое исчезнувшее стадо. Он нашел его в тот момент, когда его окружили танцующие эльфы. После того, как юноша выдал себя, неожиданно чихнув, эльфы схватили его и утащили в свое сумеречное царство. Там ему дали чашу с вином, выпив которую он должен был на всегда остаться с ними. Вождь схватил чашу и побежал к ручью, переправился через него и спасся, т.к. эльфы не могут преодолевать водные препятствия. Но эльфы прокляли чашу, и однажды, после того, как этот молодой человек не вернулся с прогулки по вересковым пустошам, родные нашли его мертвым. С тех пор члены клана берегут эту чашу, сохраняя связь одного из первых Macleod с эльфами. "Fairy Flag"- еще более ценная реликвия, хранящаяся в замке. Он датируется 7 веком. По традиции каждого предводителя клана при рождении заворачивают в этот флаг. Он пришел в эту семью очень давно, когда один из вождей клана женился на леди из царства эльфов.
Знамя фей в Данвегане.
Тысячу с лишним лет замок Данвеган, что стоит на западном побережье острова Скай, был родовым замком Мак-Лаудов из Мак-Лауда. В древности многие вожди этого рода, выйдя в море из залива Лок-Данвеган с воинами своего клана, водили их в походы против своих наследственных врагов, Мак-Доналдов из Эйгга, беззаконных "Властителей островов". И, пожалуй, драгоценнейшим сокровищем клана Мак-Лауд было знамя фей. Оно переходило от поколения к поколению, и о нем расказывают известное предание.
Некогда вождем клана Мак-Лауд был Малколм. В один из дней, когда в водах Лок-Данвегана отражалось летнее небо, а вереск покрывал склоны лиловым ковром, Малкольм взял в жены красавицу фею. Он счастливо зажил с нею в своем замке, Данвегане, построенном из серого камня. Но феи не могут найти полное счастье среди людей. И когда жена Малколма родила ему сына, она затосковала по своим родным, да так, что тоска эта превозмогла ее любовь к мужу - смертному. Малколм был не в силах видеть, как тоскует его возлюбленная жена. И он взялся сам проводить ее на тропинку, что вела в Страну Фей. И вот фея подошла к колыбели своего ребенка, ласково простилась с ним и пошла с мужем к заливу, чтобы переправиться через него и уйти по этой тропинке на родину.
Это было в ясный день. В такой же точно день Малколм привез в свой дом жену-фею, но теперь даже светлые воды залива казались ему темными и мутными, - так тяжко было у него на душе.
Наконец их лодка доплыла до места. Малколм взял жену на руки, перенес ее на берег и осторожно опустил на землю. Потом немного проводил ее по тропинке. Но когда они подошли к гряде серых камней, прозванных Мостом Фей, жена попросила его не ходить дальше и пошла по тропинке одна. Она ни ра зу не оглянулась, и Малколм навеки расстался со своей красавицей-женой.
В тот вечер в замке задали пир в большом зале - праздновали рождение сына Малколма. Ведь мальчик впоследствии должен был заступить место отца и стать вождем клана Мак-Лауд.
Как ни тяжко было на душе у Малколма, пришлось ему через силу принять участие в общем веселье и ликовании, - пир был задан по исстари заведенному обычаю. Да и сам Малколм гордился сыном, которому в будущем предстояло стать главой рода Мак-Лаудов из Мак-Лауда.
Весь клан собрался в большом зале и пировал при свете сотни факелов. Слуги сновали по залу, разнося блюда с сочной олениной и фляги, полные доброго золотистого эля. И всю ночь мужчины из клана Мак-Криммон, наследственные волынщики клана Мак-Лауд, играли на своих звучных волынках веселые песни для гостей Малколма.
А в башенке, вдали от шумного зала, младенец, виновник всего этого ликования, спокойно спал в своей колыбели. Сон его сторожила няня. Это была молоденькая, хорошенькая девушка. Она сидела у колыбели, а сама только и думала: как сейчас должно быть весело на пиру и какое вкусное подают угощение! И ей очень хотелось побыть среди шумных гостей. А когда высоко взошла луна и осветила уединенную башенку, девушке до смерти захотелось хоть одним глазком поглядеть на веселье в зале. Она взглянула на ребенка и убедилась, что он спокойно спит. И вот она тихонько встала и, осторожно ступая на цыпочках, пошла по устланному тростником полу к двери. Потом она быстро побежала по залитым лунным светом извилистым коридорам, спустилась с винтовой лестницы и вошла в большой зал, где громко звучали волынки.
Девушка немного посидела в самом конце зала, с жадным любопытством оглядываясь по сторонам, а когда вдоволь насмотрелась на празднество, поднялась, чтобы вернуться в башенку. И тут сердце ее забилось от страха - в этот миг сам Малколм встал cо своего места за главным столом и посмотрел в ее сторону.
"Ох, черен был тот час, когда я оставила ребенка одного! - подумала няня.- Теперь Малколм разгневается на меня!"
Однако Малколм хоть и увидел девушку, но не рассердился, - он подумал, что с его сыном осталась другая служанка. И вот он окликнул няню ласковым голосом и велел ей вынести ребенка гостям, - он хотел показать своему клану его будущего вождя.
Няня вздохнула свободно и ушла, горячо надеясь, что с ребенком не случилось ничего плохого, пока ее при нем не было.
А надо сказать, что когда ребенок остался один в башенке, он некоторое время спал спокойно. Но вот за окном со зловещим криком пролетела сова, и
он проснулся в испуге. Никто не пришел успокоить его и покачать. Он громко заплакал, и плач его отдавался от стен пустой комнаты.
Ни один человек не услышал его криков. Но они какими-то неведомыми путями донеслись до его матери-феи, туда, где она пребывала среди своих. Сын, хоть и рожденный на земле был ей дорог, и она поспешила в башенку, чтобы утешить его, пока никого поблизости не было. Она уже не имела права взять его на руки. Но зато прикрыла его сияющим неземным покрывалом из шелка, зеленого как трава. Оно было соткано так искусно, как люди ткать не умеют, и вышито крапинками, но не простыми, а особенными - их называют "крапинками эльфов".
Как только фея прикрыла ребенка шелковым покрывалом, он перестал плакать - словно это сама мать обняла его. Потом улыбнулся и заснул. А фея, увидев, что сын ее успокоился, отлетела от колыбели и исчезла.
Встревоженная няня очень обрадовалась, когда вошла в башенку и убедилась, что ее питомец спит. Но тут она увидела на нем покрывало и поняла, что к ребенку прилетали феи. Об этот она догадалась потому, что покрывало было зеленого цвета - того самого оттенка, какой облюбовали феи. Да и вышито оно было "крапинками эльфов". Но ребенок лежал здоровый и невредимый - феи его не подменили, - и няня совсем успокоилась. Только пообещала себе никогда больше не оставлять его одного.
Она завернула ребенка в покрывало фей, взяла его на руки и, повинуясь приказу Малколма, понесла в большой зал.
И вот когда она уже подходила к залу, позади нее в коридорах послышались звуки неземной музыки. Они наполняли весь воздух, они как бы овевали ребенка на руках у няни и, наконец, заглушили волынки Мак-Криммонов. Волынки умолкли, и в большом зале воцарилась тишина.
И сам Мак-Лауд, и все его родичи молча сидели и слушали как феи пели сладостными голосами. А пели они предсказание, которое не будет забыто, пока на земле останется хоть один Мак-Лауд.
В своей пророческой песне они возвещали, что зеленое покрывало ребенка - это знамя фей. Оно даровано феями клану Мак-Лауд. И пока в Шотландии не забудется это славное имя, знамя останется в клане. Оно трижды спасет клан в годины великих бедствий. Однако развертывать его дозволяется лишь в час грозной опасности, но отнюдь не по пустячному поводу.
И Малколм, и весь его клан, и няня с ребенком на руках слушали пение фей. Но вскоре оно стало более тихим и печальным. Теперь феи предсказывали какое проклятие падет на клан Мак-Лауд если кто-нибудь не оценит по достоинству дара фей и развернет знамя тогда, когда в этом не будет крайней нужды.
Если же случится такое, то, когда б это не случилось, на клан обрушатся три несчастья: наследник Мак-Лауда из Мак-Лауда, вождя клана, вскоре умрет; гряда скал под названием "Три Девы" перейдет во владение одного из Кембеллов; когда же рыжая лисица принесет лисенят в одной из башенок замка, слава Мак-Лаудов померкнет; они лишатся многих своих земель, а в семействе вождя не хватит мужчин - гребцов, чтобы плыть по заливу Лок-Данвеган.
Итак, феи принесли свой дар и сказали какое проклятие с ним связано. И вот их голоса растаяли, словно туман в горах, и не слышно было больше ни звука.
Тогда Малколм встал с места и взял в руки знамя фей. он осторожно разгладил зеленую ткань и приказал положить ее в чугунный ларец искусной работы. Отныне, сказал он, этот ларец будут нести впереди клана всякий раз, как он выступит в поход. И еще Малколм завещал, чтобы никто, кроме самого вождя, Мак-Лауда из Мак-Лауда, не смел вынимать из ларца и развертывать знамя.
И вот пришло Малколму время покинуть этот мир. Потом умер и сын его. Поколения сменялись поколениями, а в клане бережно хранили волшебное знамя и ни разу его не развернули, пока однажды Мак-Доналды, собрав огромное войско, не выступили против Мак-Лаудов.
В те годы все еще полыхала древняя вражда между этими двумя кланами, хотя они давно уже породнились между собой,- ведь многие Мак-Лауды заключали браки с Мак-Доналдами. Бытовала даже такая поговорка: "Мак-Лауды и Мак-Доналды то надевают друг другу кольцо на палец, то вонзают нож в сердце".
Но на сей раз Мак-Доналды твердо решили навсегда сбить спесь с Мак-Лаудов. Они высадились в Уотернише, двинулись к Трампену и разграбили там церковь. Тогда вождь Мак-Лаудов переплыл на ладье залив Лок-Данвеган и повел свой клан в поход против Мак-Доналдов. У Трампена разыгралась долгая и жестокая битва. И вскоре стало ясно, что одними лишь ножами и палашами обуздать захватчиков не удастся.
И вот тогда вождь Мак-Лаудов приказал подать ему чугунный ларец с волшебным знаменем. Он отомкнул замок и вынул из ларца кусок тонкого зеленого шелка, веря, что не попусту прибегает к помощи фей. Знамя подняли на длинном древке в самой гуще сражения. И весь клан с благоговейным трепетом смотрел, как оно, развернувшись, реяло высоко в воздухе.
И сразу же счастье изменило Мак-Доналдам. Им почудилось, будто к Мак-Лаудам подошло подкрепление, так что силы их внезапно возросли. Мак-Доналды дрогнули и отступили, а Мак-Лауды пустились за ними в погоню, и этот день стал для них днем победы.
Так люди впервые прибегли к знамени фей и убе дились в его могуществе. Во второй раз знамя развернули по другой причине. Снова клану грозила опасность, но не враги подняли против него свои ножи и палаши. Начался падеж скота от чумы, и у клана не осталось ни одного здорового животного. Туго пришлось Мак-Лаудам - ведь они жили главным образом своими стадами и от скота зависело их благополучие.
Вождь Мак-Лаудов знал, в какую беду попали его родичи, как мало скота осталось на пастбищах, и понял, что не вернуть ему богатства своему клану, если он не прибегнет к помощи неземных сил. И вот он вынул знамя фей из ларца и, подобно предку своему, сказал:
- Не попусту прибегаю я к помощи нездешних сил!
Знамя развернули, подняли на древке, и оно реяло над обреченной землей. С того часа ни одно животное не заболело чумой, и многие из тех, кто захворал раньше, выздоровели.
Так силу знамени испытали во второй раз и снова убедились в его могуществе.
Шло время, и волшебное знамя фей переходило от поколения к поколению. Но вот в 1799 году некий Бьюкенен поступил на службу к Мак-Лауду из Мак-Лауда. Как и все, он слышал предание о знамени
фей, знал и о проклятии, что было с ним связано. Но он был человек недоверчивый и не желал принимать на веру подобные выдумки. Он говорил, что знамя - это просто лоскут гнилого шелка, а предание - россказни, из тех, что старухи нашептывают друг другу.
И вот однажды, пользуясь тем, что вождь был в отъезде, Бьюкенен решил испытать силу знамени,чтобы навсегда отучить людей от подобных суеверий. В ближней деревне жил кузнец-англичанин, и Бьюкенен приказал ему взломать чугунный ларец, - ведь ключ от него всегда хранил у себя вождь. Когда крышку ларца подняли, Бьюкенен вынул легкую зеленую ткань и помахал ею. Поистине, он по вздорному поводу вызвал нездешние силы!
Все, кто верил в проклятие фей, ничуть не удивились тому, что произошло потом,- они говорили, что беды было не миновать.
А произошло вот что. Наследник вождя вскоре погиб при взрыве военного корабля "Шарлотта", а скалы "Три Девы" перешли во владение Энгаса Кембелла из Иснея. Затем, как и было предсказано феями в древности, ручная лисица лейтенанта Маклейна, гостившего тогда в Данвегане, принесла лисенят в западной башне замка. В это время род Мак-Лаудов уже стал захудалым, и большая часть его земель была продана. Правда, клан постепенно вернул свое богатство, но слава его померкла навеки, и вскоре в семье самого вождя остались только три Мак-Лауда, а значит в ней уже не хватало гребцов, чтобы плыть в четырехвесельной ладье по заливу Лок-Данвеган.
В наши дни волшебное знамя хранится в стеклянном ящике в замке Данвеган, и те, кто знают его странную историю, дивятся на этот почти истлевший кусок старинного шелка,темный от времени. Впрочем, на нем еще можно различить вышитые "крапинки эльфов".
Сегодня DUNVEGAN CASTLE - дом John MacLeod, 29 главы клана. Семья Macleod отстояла свой замок от всех пришельцев, как считают, благодаря своим связям с эльфами, приносящими удачу и долголетие. В замке находятся большая коллекция картин и реликвии клана Macleod: серебряный кубок и "Fairy Flag", с каждой из которых связана легенда. А начиналось все с 13 века.
С начала 13 века в замке непрерывно жили члены клана Macleod, основателем которого был Leod, сын Olaf the Black, последнего короля викингов. Подобие крепости существовало на этом месте еще со времен Христа. К 1280 году Leod построил на скале грозный крепостной вал, ставший основой будущего DUNVEGAN CASTLE - замка, стоящего на скале, которая тогда была полностью отделена от острова Skye глубоки рвом. Вплоть до 1748 года единственным входом в замок были Морские ворота. Чтобы подойти к ним, необходимо было пересечь озеро Dunvegan.
Но этот единственный подход был тщательно укреплен. Malcolm, 3 вождь и правнук Leod, построил донжон - самое первое и самое старое сегодня сооружение из камня внутри крепостных стен. В 1790 году на нем перекрыли крышу, а в остальном он сохранился нетронутым. Даже подземелье осталось таким, каким оно было в 14 веке. Alasdair Crotach, 8 вождь, чтобы иметь возможность защищать свою территорию от соперничающих кланов, в начале 16 века построил Fairy Tower в юго-восточном углу старой стены, выступ которой можно увидеть даже сегодня.
Сегодня DUNVEGAN CASTLE - дом John MacLeod, 29 главы клана. Семья Macleod отстояла свой замок от всех пришельцев, как считают, благодаря своим связям с эльфами, приносящими удачу и долголетие. В замке находятся большая коллекция картин и реликвии клана Macleod: серебряный кубок и "Fairy Flag", с каждой из которых связана легенда. Молодой вождь искал свое исчезнувшее стадо. Он нашел его в тот момент, когда его окружили танцующие эльфы. После того, как юноша выдал себя, неожиданно чихнув, эльфы схватили его и утащили в свое сумеречное царство. Там ему дали чашу с вином, выпив которую он должен был на всегда остаться с ними. Вождь схватил чашу и побежал к ручью, переправился через него и спасся, т.к. эльфы не могут преодолевать водные препятствия. Но эльфы прокляли чашу, и однажды, после того, как этот молодой человек не вернулся с прогулки по вересковым пустошам, родные нашли его мертвым. С тех пор члены клана берегут эту чашу, сохраняя связь одного из первых Macleod с эльфами. "Fairy Flag"- еще более ценная реликвия, хранящаяся в замке. Он датируется 7 веком. По традиции каждого предводителя клана при рождении заворачивают в этот флаг. Он пришел в эту семью очень давно, когда один из вождей клана женился на леди из царства эльфов.
Знамя фей в Данвегане.
Тысячу с лишним лет замок Данвеган, что стоит на западном побережье острова Скай, был родовым замком Мак-Лаудов из Мак-Лауда. В древности многие вожди этого рода, выйдя в море из залива Лок-Данвеган с воинами своего клана, водили их в походы против своих наследственных врагов, Мак-Доналдов из Эйгга, беззаконных "Властителей островов". И, пожалуй, драгоценнейшим сокровищем клана Мак-Лауд было знамя фей. Оно переходило от поколения к поколению, и о нем расказывают известное предание.
Некогда вождем клана Мак-Лауд был Малколм. В один из дней, когда в водах Лок-Данвегана отражалось летнее небо, а вереск покрывал склоны лиловым ковром, Малкольм взял в жены красавицу фею. Он счастливо зажил с нею в своем замке, Данвегане, построенном из серого камня. Но феи не могут найти полное счастье среди людей. И когда жена Малколма родила ему сына, она затосковала по своим родным, да так, что тоска эта превозмогла ее любовь к мужу - смертному. Малколм был не в силах видеть, как тоскует его возлюбленная жена. И он взялся сам проводить ее на тропинку, что вела в Страну Фей. И вот фея подошла к колыбели своего ребенка, ласково простилась с ним и пошла с мужем к заливу, чтобы переправиться через него и уйти по этой тропинке на родину.
Это было в ясный день. В такой же точно день Малколм привез в свой дом жену-фею, но теперь даже светлые воды залива казались ему темными и мутными, - так тяжко было у него на душе.
Наконец их лодка доплыла до места. Малколм взял жену на руки, перенес ее на берег и осторожно опустил на землю. Потом немного проводил ее по тропинке. Но когда они подошли к гряде серых камней, прозванных Мостом Фей, жена попросила его не ходить дальше и пошла по тропинке одна. Она ни ра зу не оглянулась, и Малколм навеки расстался со своей красавицей-женой.
В тот вечер в замке задали пир в большом зале - праздновали рождение сына Малколма. Ведь мальчик впоследствии должен был заступить место отца и стать вождем клана Мак-Лауд.
Как ни тяжко было на душе у Малколма, пришлось ему через силу принять участие в общем веселье и ликовании, - пир был задан по исстари заведенному обычаю. Да и сам Малколм гордился сыном, которому в будущем предстояло стать главой рода Мак-Лаудов из Мак-Лауда.
Весь клан собрался в большом зале и пировал при свете сотни факелов. Слуги сновали по залу, разнося блюда с сочной олениной и фляги, полные доброго золотистого эля. И всю ночь мужчины из клана Мак-Криммон, наследственные волынщики клана Мак-Лауд, играли на своих звучных волынках веселые песни для гостей Малколма.
А в башенке, вдали от шумного зала, младенец, виновник всего этого ликования, спокойно спал в своей колыбели. Сон его сторожила няня. Это была молоденькая, хорошенькая девушка. Она сидела у колыбели, а сама только и думала: как сейчас должно быть весело на пиру и какое вкусное подают угощение! И ей очень хотелось побыть среди шумных гостей. А когда высоко взошла луна и осветила уединенную башенку, девушке до смерти захотелось хоть одним глазком поглядеть на веселье в зале. Она взглянула на ребенка и убедилась, что он спокойно спит. И вот она тихонько встала и, осторожно ступая на цыпочках, пошла по устланному тростником полу к двери. Потом она быстро побежала по залитым лунным светом извилистым коридорам, спустилась с винтовой лестницы и вошла в большой зал, где громко звучали волынки.
Девушка немного посидела в самом конце зала, с жадным любопытством оглядываясь по сторонам, а когда вдоволь насмотрелась на празднество, поднялась, чтобы вернуться в башенку. И тут сердце ее забилось от страха - в этот миг сам Малколм встал cо своего места за главным столом и посмотрел в ее сторону.
"Ох, черен был тот час, когда я оставила ребенка одного! - подумала няня.- Теперь Малколм разгневается на меня!"
Однако Малколм хоть и увидел девушку, но не рассердился, - он подумал, что с его сыном осталась другая служанка. И вот он окликнул няню ласковым голосом и велел ей вынести ребенка гостям, - он хотел показать своему клану его будущего вождя.
Няня вздохнула свободно и ушла, горячо надеясь, что с ребенком не случилось ничего плохого, пока ее при нем не было.
А надо сказать, что когда ребенок остался один в башенке, он некоторое время спал спокойно. Но вот за окном со зловещим криком пролетела сова, и
он проснулся в испуге. Никто не пришел успокоить его и покачать. Он громко заплакал, и плач его отдавался от стен пустой комнаты.
Ни один человек не услышал его криков. Но они какими-то неведомыми путями донеслись до его матери-феи, туда, где она пребывала среди своих. Сын, хоть и рожденный на земле был ей дорог, и она поспешила в башенку, чтобы утешить его, пока никого поблизости не было. Она уже не имела права взять его на руки. Но зато прикрыла его сияющим неземным покрывалом из шелка, зеленого как трава. Оно было соткано так искусно, как люди ткать не умеют, и вышито крапинками, но не простыми, а особенными - их называют "крапинками эльфов".
Как только фея прикрыла ребенка шелковым покрывалом, он перестал плакать - словно это сама мать обняла его. Потом улыбнулся и заснул. А фея, увидев, что сын ее успокоился, отлетела от колыбели и исчезла.
Встревоженная няня очень обрадовалась, когда вошла в башенку и убедилась, что ее питомец спит. Но тут она увидела на нем покрывало и поняла, что к ребенку прилетали феи. Об этот она догадалась потому, что покрывало было зеленого цвета - того самого оттенка, какой облюбовали феи. Да и вышито оно было "крапинками эльфов". Но ребенок лежал здоровый и невредимый - феи его не подменили, - и няня совсем успокоилась. Только пообещала себе никогда больше не оставлять его одного.
Она завернула ребенка в покрывало фей, взяла его на руки и, повинуясь приказу Малколма, понесла в большой зал.
И вот когда она уже подходила к залу, позади нее в коридорах послышались звуки неземной музыки. Они наполняли весь воздух, они как бы овевали ребенка на руках у няни и, наконец, заглушили волынки Мак-Криммонов. Волынки умолкли, и в большом зале воцарилась тишина.
И сам Мак-Лауд, и все его родичи молча сидели и слушали как феи пели сладостными голосами. А пели они предсказание, которое не будет забыто, пока на земле останется хоть один Мак-Лауд.
В своей пророческой песне они возвещали, что зеленое покрывало ребенка - это знамя фей. Оно даровано феями клану Мак-Лауд. И пока в Шотландии не забудется это славное имя, знамя останется в клане. Оно трижды спасет клан в годины великих бедствий. Однако развертывать его дозволяется лишь в час грозной опасности, но отнюдь не по пустячному поводу.
И Малколм, и весь его клан, и няня с ребенком на руках слушали пение фей. Но вскоре оно стало более тихим и печальным. Теперь феи предсказывали какое проклятие падет на клан Мак-Лауд если кто-нибудь не оценит по достоинству дара фей и развернет знамя тогда, когда в этом не будет крайней нужды.
Если же случится такое, то, когда б это не случилось, на клан обрушатся три несчастья: наследник Мак-Лауда из Мак-Лауда, вождя клана, вскоре умрет; гряда скал под названием "Три Девы" перейдет во владение одного из Кембеллов; когда же рыжая лисица принесет лисенят в одной из башенок замка, слава Мак-Лаудов померкнет; они лишатся многих своих земель, а в семействе вождя не хватит мужчин - гребцов, чтобы плыть по заливу Лок-Данвеган.
Итак, феи принесли свой дар и сказали какое проклятие с ним связано. И вот их голоса растаяли, словно туман в горах, и не слышно было больше ни звука.
Тогда Малколм встал с места и взял в руки знамя фей. он осторожно разгладил зеленую ткань и приказал положить ее в чугунный ларец искусной работы. Отныне, сказал он, этот ларец будут нести впереди клана всякий раз, как он выступит в поход. И еще Малколм завещал, чтобы никто, кроме самого вождя, Мак-Лауда из Мак-Лауда, не смел вынимать из ларца и развертывать знамя.
И вот пришло Малколму время покинуть этот мир. Потом умер и сын его. Поколения сменялись поколениями, а в клане бережно хранили волшебное знамя и ни разу его не развернули, пока однажды Мак-Доналды, собрав огромное войско, не выступили против Мак-Лаудов.
В те годы все еще полыхала древняя вражда между этими двумя кланами, хотя они давно уже породнились между собой,- ведь многие Мак-Лауды заключали браки с Мак-Доналдами. Бытовала даже такая поговорка: "Мак-Лауды и Мак-Доналды то надевают друг другу кольцо на палец, то вонзают нож в сердце".
Но на сей раз Мак-Доналды твердо решили навсегда сбить спесь с Мак-Лаудов. Они высадились в Уотернише, двинулись к Трампену и разграбили там церковь. Тогда вождь Мак-Лаудов переплыл на ладье залив Лок-Данвеган и повел свой клан в поход против Мак-Доналдов. У Трампена разыгралась долгая и жестокая битва. И вскоре стало ясно, что одними лишь ножами и палашами обуздать захватчиков не удастся.
И вот тогда вождь Мак-Лаудов приказал подать ему чугунный ларец с волшебным знаменем. Он отомкнул замок и вынул из ларца кусок тонкого зеленого шелка, веря, что не попусту прибегает к помощи фей. Знамя подняли на длинном древке в самой гуще сражения. И весь клан с благоговейным трепетом смотрел, как оно, развернувшись, реяло высоко в воздухе.
И сразу же счастье изменило Мак-Доналдам. Им почудилось, будто к Мак-Лаудам подошло подкрепление, так что силы их внезапно возросли. Мак-Доналды дрогнули и отступили, а Мак-Лауды пустились за ними в погоню, и этот день стал для них днем победы.
Так люди впервые прибегли к знамени фей и убе дились в его могуществе. Во второй раз знамя развернули по другой причине. Снова клану грозила опасность, но не враги подняли против него свои ножи и палаши. Начался падеж скота от чумы, и у клана не осталось ни одного здорового животного. Туго пришлось Мак-Лаудам - ведь они жили главным образом своими стадами и от скота зависело их благополучие.
Вождь Мак-Лаудов знал, в какую беду попали его родичи, как мало скота осталось на пастбищах, и понял, что не вернуть ему богатства своему клану, если он не прибегнет к помощи неземных сил. И вот он вынул знамя фей из ларца и, подобно предку своему, сказал:
- Не попусту прибегаю я к помощи нездешних сил!
Знамя развернули, подняли на древке, и оно реяло над обреченной землей. С того часа ни одно животное не заболело чумой, и многие из тех, кто захворал раньше, выздоровели.
Так силу знамени испытали во второй раз и снова убедились в его могуществе.
Шло время, и волшебное знамя фей переходило от поколения к поколению. Но вот в 1799 году некий Бьюкенен поступил на службу к Мак-Лауду из Мак-Лауда. Как и все, он слышал предание о знамени
фей, знал и о проклятии, что было с ним связано. Но он был человек недоверчивый и не желал принимать на веру подобные выдумки. Он говорил, что знамя - это просто лоскут гнилого шелка, а предание - россказни, из тех, что старухи нашептывают друг другу.
И вот однажды, пользуясь тем, что вождь был в отъезде, Бьюкенен решил испытать силу знамени,чтобы навсегда отучить людей от подобных суеверий. В ближней деревне жил кузнец-англичанин, и Бьюкенен приказал ему взломать чугунный ларец, - ведь ключ от него всегда хранил у себя вождь. Когда крышку ларца подняли, Бьюкенен вынул легкую зеленую ткань и помахал ею. Поистине, он по вздорному поводу вызвал нездешние силы!
Все, кто верил в проклятие фей, ничуть не удивились тому, что произошло потом,- они говорили, что беды было не миновать.
А произошло вот что. Наследник вождя вскоре погиб при взрыве военного корабля "Шарлотта", а скалы "Три Девы" перешли во владение Энгаса Кембелла из Иснея. Затем, как и было предсказано феями в древности, ручная лисица лейтенанта Маклейна, гостившего тогда в Данвегане, принесла лисенят в западной башне замка. В это время род Мак-Лаудов уже стал захудалым, и большая часть его земель была продана. Правда, клан постепенно вернул свое богатство, но слава его померкла навеки, и вскоре в семье самого вождя остались только три Мак-Лауда, а значит в ней уже не хватало гребцов, чтобы плыть в четырехвесельной ладье по заливу Лок-Данвеган.
В наши дни волшебное знамя хранится в стеклянном ящике в замке Данвеган, и те, кто знают его странную историю, дивятся на этот почти истлевший кусок старинного шелка,темный от времени. Впрочем, на нем еще можно различить вышитые "крапинки эльфов".
В прозе:
Прекрасная Дженет жила в замке своего отца, славного графа Марча.
Вместе с другими девушками она проводила дни в высокой башне замка - они там шили и вышивали шелковые одеяния. Только Дженет не очень внимательно следила, чтобы шов у нее получался прямой и ровный. Она больше любила глядеть в окошко.
А за окном виднелись деревья Картехогского леса, куда девушкам из замка ходить строго-настрого запрещалось. В этом лесу, как говорили, охотились рыцари королевы эльфов, и горе той девушке, которая пошла бы туда гулять и повстречала одного из них!
Но Дженет не хотела этого слушать. И в один прекрасный день шитье было отброшено в сторону, иголка очутилась на полу, а сама девушка в зеленом лесу. Гуляя по лесу, Дженет увидела на поляне белого коня, привязанного к дереву. Конь был белее молока, а сбруя на нем сверкала чистым золотом. Дженет пошла дальше и пришла к поляне, усыпанной розами. Не успела она сорвать один цветок, как вдруг перед ней словно из-под земли вырос юноша.
- Зачем ты сорвала белую розу, прекрасная Дженет? - спросил он.- Кто тебе позволил? И как ты посмела прийти в Картехогский лес без моего разрешения?
- Где хочу, там и рву цветы! - ответила Дженет.-А просить у тебя разрешения и не подумаю.
Услышав такой дерзкий ответ, юноша рассмеялся, отчего все семь колокольчиков на его поясе весело зазвенели. Потом сорвал красную розу и, протянув ее Дженет, сказал:
- Не сердись, я пошутил. Для такой красивой девушки я бы не пожалел даже всех роз Картехогского леса!
Весь день Дженет и Там Лин (так звали юношу) гуляли по лесу и танцевали на лужайках под волшебную музыку и нежное пение.
Но вот Дженет заметила, что солнце клонится к закату, и поняла, что пора домой, если она хочет попасть в замок до того, как отец заметит ее отсутствие. Бедная Дженет так спешила, что почти всю дорогу бежала и очень устала. Когда она, бледная и усталая, вошла в большие ворота замка, придворные дамы, игравшие во дворе перед замком в мяч, спросили ее:
- Что такое увидела ты в лесу, прекрасная Дженет, отчего так устала и побледнела?
Но Дженет им ничего не ответила.
На другой день придворные дамы играли в большом зале в шахматы, а девушки опять сидели в башне и шили. Но Дженет осталась одна. Она смотрела в окошко и думала: хорошо бы сейчас гулять в лесу с молодым рыцарем, танцевать под волшебную музыку и слушать нежное пение...
Задумавшись, она не заметила, как к ней подошел старый лорд, друг ее отца, славного графа Марча.
- Отчего ты грустишь, прекрасная Дженет?- спросил он,- Сдается мне, ты вчера побывала в зеленой стране эльфов. Если только наш граф узнает об этом, нам всем несдобровать.
- Ах, оставьте меня в покое!-рассердилась Дженет.
В ответе ее звучала дерзость, а сердцем она чувствовала, что старый лорд прав: Там Лин был не простой смертный, а рыцарь королевы эльфов. И горе той девушке, что полюбит рыцаря из волшебной страны эльфов. Так говорили все.
Но Дженет не хотела этого слушать. И в один прекрасный день опять убежала в лес. Долго она блуждала среди деревьев, но ни белого коня, ни его молодого хозяина так и не встретила. Она хотела идти уж домой и сорвала зеленую ветку, чтобы унести ее с собой на память, как вдруг перед ней словно из-под земли вырос Там Лин.
- Скажи мне, скажи скорей, Там Лин, кто ты? - спросила Дженет.
- Я страж этого леса! - ответил юноша.
- Значит, ты и вправду рыцарь королевы эльфов? - печально сказала Дженет.
- Так меня называют,- ответил Там Лин,- но я родился и вырос среди людей. Меня воспитывал мой дедушка граф Роксбургский, потому что родители мои умерли, когда я был еще ребенком. С тех пор я жил в его замке. Однажды во время охоты вот в этом самом лесу с севера налетел страшный ветер. Граф Роксбургский со своей свитой поскакал домой, а меня одолел какой-то странный сон, и я упал с коня. Проснулся я уже в стране эльфов - это их королева нарочно наслала на нас злой северный ветер, чтобы унести меня к зеленым холмам, в Страну Вечной Юности.
Вспомнив про зеленые холмы, Там Лин замолк, опустил голову и о чем-то задумался. Потом опять заговорил с грустью:
- И с тех пор на мне заклинание королевы эльфов: днем я должен сторожить Картехогский лес, а ночью возвращаться в страну эльфов. Там всегда весело и тепло. Я там в большом почете. Но если бы ты знала, Дженет, как мне хочется разрушить волшебные чары и вернуться к людям!
- Я помогу тебе!-воскликнула Дженет, но тут же добавила тихо:-Если ты хочешь.
Там Лин нежно взял ее руку в свои и вот что сказал:
- Есть только одна ночь в году, когда можно разрушить злые чары королевы эльфов,-это ночь на первое ноября, в канун праздника всех святых. На эту ночь все эльфы и их королева покидают свои зеленые холмы. И я еду с ними. Сегодня как раз такая ночь. Но освободить меня нелегко. Отважишься ли ты на это, милая Дженет?
В ответ Дженет лишь спросила, что она должна сделать. И Там Лин сказал:
- Когда пробьет полночь, жди меня у перекрестка четырех дорог. Сначала ты увидишь рыцарей королевы эльфов на вороных конях. Пропусти их и не сходи с места. Потом проскачут всадники на буланых конях. Ты пропусти их. И наконец, появятся всадники на белых конях. Я буду среди них. Чтобы ты узнала меня, я сниму с одной руки перчатку. Ты подойди к моему коню, возьми его за золотую уздечку и вырви повод из моих рук. Как только ты отнимешь у меня повод, я упаду с коня, и королева эльфов воскликнет: "Верного Там Лина похитили!" Вот тогда будет самое трудное. Ты должна обнять меня крепко и не отпускать, что бы со мной ни делали, в кого бы меня ни превращали. Только так можно снять с меня заклинание и победить королеву эльфов.
Страшно было бедной Дженет оставаться одной ночью в лесу. Но она помнила, что сказал ей Там Лин, и исполнила все, как он просил. Она схватила его белого коня за золотую уздечку и вырвала повод из его рук, и, когда он упал на землю, она обняла его крепко-крепко.
- Верного Там Лина похитили!-воскликнула королева эльфов.
Но Дженет не испугалась и только еще крепче обняла его. Тогда королева, прошептав заклинание, превратила Там Лина в зеленую ящерицу. Дженет прижала ящерицу к сердцу, но тут ящерица превратилась в холодную змею, которая обвилась вокруг ее шеи. Дженет смело схватила змею, тогда змея обернулась в брусок раскаленного железа. Из глаз у Дженет полились слезы, ей было так больно, но Там Лина она все равно из рук не выпустила. И королева эльфов тогда поняла, что Там Лин потерян для нее навсегда. Она вернула ему его прежний облик и сказала:
- Прощай, Там Лин! Прощай! Лучшего рыцаря потеряла страна эльфов. Если бы знала я вчера то, что узнала сегодня, я бы превратила твое нежное сердце в камень!
И с этими словами королева эльфов исчезла в зеленом лесу. А прекрасная Дженет взяла Там Лина за руку и отвела в замок своего отца, славного графа Марча.
Прекрасная Дженет жила в замке своего отца, славного графа Марча.
Вместе с другими девушками она проводила дни в высокой башне замка - они там шили и вышивали шелковые одеяния. Только Дженет не очень внимательно следила, чтобы шов у нее получался прямой и ровный. Она больше любила глядеть в окошко.
А за окном виднелись деревья Картехогского леса, куда девушкам из замка ходить строго-настрого запрещалось. В этом лесу, как говорили, охотились рыцари королевы эльфов, и горе той девушке, которая пошла бы туда гулять и повстречала одного из них!
Но Дженет не хотела этого слушать. И в один прекрасный день шитье было отброшено в сторону, иголка очутилась на полу, а сама девушка в зеленом лесу. Гуляя по лесу, Дженет увидела на поляне белого коня, привязанного к дереву. Конь был белее молока, а сбруя на нем сверкала чистым золотом. Дженет пошла дальше и пришла к поляне, усыпанной розами. Не успела она сорвать один цветок, как вдруг перед ней словно из-под земли вырос юноша.
- Зачем ты сорвала белую розу, прекрасная Дженет? - спросил он.- Кто тебе позволил? И как ты посмела прийти в Картехогский лес без моего разрешения?
- Где хочу, там и рву цветы! - ответила Дженет.-А просить у тебя разрешения и не подумаю.
Услышав такой дерзкий ответ, юноша рассмеялся, отчего все семь колокольчиков на его поясе весело зазвенели. Потом сорвал красную розу и, протянув ее Дженет, сказал:
- Не сердись, я пошутил. Для такой красивой девушки я бы не пожалел даже всех роз Картехогского леса!
Весь день Дженет и Там Лин (так звали юношу) гуляли по лесу и танцевали на лужайках под волшебную музыку и нежное пение.
Но вот Дженет заметила, что солнце клонится к закату, и поняла, что пора домой, если она хочет попасть в замок до того, как отец заметит ее отсутствие. Бедная Дженет так спешила, что почти всю дорогу бежала и очень устала. Когда она, бледная и усталая, вошла в большие ворота замка, придворные дамы, игравшие во дворе перед замком в мяч, спросили ее:
- Что такое увидела ты в лесу, прекрасная Дженет, отчего так устала и побледнела?
Но Дженет им ничего не ответила.
На другой день придворные дамы играли в большом зале в шахматы, а девушки опять сидели в башне и шили. Но Дженет осталась одна. Она смотрела в окошко и думала: хорошо бы сейчас гулять в лесу с молодым рыцарем, танцевать под волшебную музыку и слушать нежное пение...
Задумавшись, она не заметила, как к ней подошел старый лорд, друг ее отца, славного графа Марча.
- Отчего ты грустишь, прекрасная Дженет?- спросил он,- Сдается мне, ты вчера побывала в зеленой стране эльфов. Если только наш граф узнает об этом, нам всем несдобровать.
- Ах, оставьте меня в покое!-рассердилась Дженет.
В ответе ее звучала дерзость, а сердцем она чувствовала, что старый лорд прав: Там Лин был не простой смертный, а рыцарь королевы эльфов. И горе той девушке, что полюбит рыцаря из волшебной страны эльфов. Так говорили все.
Но Дженет не хотела этого слушать. И в один прекрасный день опять убежала в лес. Долго она блуждала среди деревьев, но ни белого коня, ни его молодого хозяина так и не встретила. Она хотела идти уж домой и сорвала зеленую ветку, чтобы унести ее с собой на память, как вдруг перед ней словно из-под земли вырос Там Лин.
- Скажи мне, скажи скорей, Там Лин, кто ты? - спросила Дженет.
- Я страж этого леса! - ответил юноша.
- Значит, ты и вправду рыцарь королевы эльфов? - печально сказала Дженет.
- Так меня называют,- ответил Там Лин,- но я родился и вырос среди людей. Меня воспитывал мой дедушка граф Роксбургский, потому что родители мои умерли, когда я был еще ребенком. С тех пор я жил в его замке. Однажды во время охоты вот в этом самом лесу с севера налетел страшный ветер. Граф Роксбургский со своей свитой поскакал домой, а меня одолел какой-то странный сон, и я упал с коня. Проснулся я уже в стране эльфов - это их королева нарочно наслала на нас злой северный ветер, чтобы унести меня к зеленым холмам, в Страну Вечной Юности.
Вспомнив про зеленые холмы, Там Лин замолк, опустил голову и о чем-то задумался. Потом опять заговорил с грустью:
- И с тех пор на мне заклинание королевы эльфов: днем я должен сторожить Картехогский лес, а ночью возвращаться в страну эльфов. Там всегда весело и тепло. Я там в большом почете. Но если бы ты знала, Дженет, как мне хочется разрушить волшебные чары и вернуться к людям!
- Я помогу тебе!-воскликнула Дженет, но тут же добавила тихо:-Если ты хочешь.
Там Лин нежно взял ее руку в свои и вот что сказал:
- Есть только одна ночь в году, когда можно разрушить злые чары королевы эльфов,-это ночь на первое ноября, в канун праздника всех святых. На эту ночь все эльфы и их королева покидают свои зеленые холмы. И я еду с ними. Сегодня как раз такая ночь. Но освободить меня нелегко. Отважишься ли ты на это, милая Дженет?
В ответ Дженет лишь спросила, что она должна сделать. И Там Лин сказал:
- Когда пробьет полночь, жди меня у перекрестка четырех дорог. Сначала ты увидишь рыцарей королевы эльфов на вороных конях. Пропусти их и не сходи с места. Потом проскачут всадники на буланых конях. Ты пропусти их. И наконец, появятся всадники на белых конях. Я буду среди них. Чтобы ты узнала меня, я сниму с одной руки перчатку. Ты подойди к моему коню, возьми его за золотую уздечку и вырви повод из моих рук. Как только ты отнимешь у меня повод, я упаду с коня, и королева эльфов воскликнет: "Верного Там Лина похитили!" Вот тогда будет самое трудное. Ты должна обнять меня крепко и не отпускать, что бы со мной ни делали, в кого бы меня ни превращали. Только так можно снять с меня заклинание и победить королеву эльфов.
Страшно было бедной Дженет оставаться одной ночью в лесу. Но она помнила, что сказал ей Там Лин, и исполнила все, как он просил. Она схватила его белого коня за золотую уздечку и вырвала повод из его рук, и, когда он упал на землю, она обняла его крепко-крепко.
- Верного Там Лина похитили!-воскликнула королева эльфов.
Но Дженет не испугалась и только еще крепче обняла его. Тогда королева, прошептав заклинание, превратила Там Лина в зеленую ящерицу. Дженет прижала ящерицу к сердцу, но тут ящерица превратилась в холодную змею, которая обвилась вокруг ее шеи. Дженет смело схватила змею, тогда змея обернулась в брусок раскаленного железа. Из глаз у Дженет полились слезы, ей было так больно, но Там Лина она все равно из рук не выпустила. И королева эльфов тогда поняла, что Там Лин потерян для нее навсегда. Она вернула ему его прежний облик и сказала:
- Прощай, Там Лин! Прощай! Лучшего рыцаря потеряла страна эльфов. Если бы знала я вчера то, что узнала сегодня, я бы превратила твое нежное сердце в камень!
И с этими словами королева эльфов исчезла в зеленом лесу. А прекрасная Дженет взяла Там Лина за руку и отвела в замок своего отца, славного графа Марча.
В стихах:
Все утро в башне у окна
Прилежно Дженет шила.
И только к вечеру она
В дубраву поспешила.
Там вереск рос, там горьких слез
Никто бы не услышал.
Но вдруг из чащи диких роз
Том Лин навстречу вышел.
Где был ты столько лет подряд?
Где пропадал ты, милый?
Все говорят, ты ездил в ад,
Дружил с нечистой силой.
- Волшебным ветром наяву
Дохнуло на меня,
И, околдованный, в траву
Свалился я с коня.
И в королевстве фей живу
С того лихого дня.
Сегодня ночью торжество –
Меня сегодня женят.
Сегодня друга своего
Спасти ты можешь, Дженет.
Ты многих рыцарей верхом
Увидишь при луне.
Проедут – кто на вороном,
Кто на гнедом коне,
А позади твой верный Том
На белом скакуне.
Смелей беги наперерез!
Мы снова вместе будем.
Завоет, загрохочет лес:
«Том Лин уходит к людям!»
Меня оборотят они
Холодным черным змеем.
Ты крепко друга обними -
Не покоряйся феям
Меня оборотят они
Самцом-оленем диким.
Ты крепко друга обними -
Себя не выдай криком
Меня оборотят они
Железом раскаленным.
Ты крепко друга обними -
Себя не выдай стоном! -
Вот едут рыцари верхом
Рядами при луне.
Последним грустно едет Том
На белом скакуне
Она бежит наперерез,
Но каждый шаг ей труден.
Кругом грохочет, воет лес
- Том Лин уходит к людям! -
Его оборотила мгла
Холодным черным змеем.
Но Дженет друга обняла,
Не покорилась феям
Его оборотила мгла
Самцом-оленем диким.
Но Дженет друга обняла,
Себя не выдав криком
Его оборотила мгла
Железом раскаленным.
Но Дженет друга обняла,
Себя не выдав стоном
Тут голос королевы фей
Сказал грознее грома:
-Клянусь, во всей стране моей
Нет парня лучше Тома.
Но коль девчонку в эту ночь
Не победили феи,
Пускай уводит парня прочь
-Ее любовь сильнее.
Все утро в башне у окна
Прилежно Дженет шила.
И только к вечеру она
В дубраву поспешила.
Там вереск рос, там горьких слез
Никто бы не услышал.
Но вдруг из чащи диких роз
Том Лин навстречу вышел.
Где был ты столько лет подряд?
Где пропадал ты, милый?
Все говорят, ты ездил в ад,
Дружил с нечистой силой.
- Волшебным ветром наяву
Дохнуло на меня,
И, околдованный, в траву
Свалился я с коня.
И в королевстве фей живу
С того лихого дня.
Сегодня ночью торжество –
Меня сегодня женят.
Сегодня друга своего
Спасти ты можешь, Дженет.
Ты многих рыцарей верхом
Увидишь при луне.
Проедут – кто на вороном,
Кто на гнедом коне,
А позади твой верный Том
На белом скакуне.
Смелей беги наперерез!
Мы снова вместе будем.
Завоет, загрохочет лес:
«Том Лин уходит к людям!»
Меня оборотят они
Холодным черным змеем.
Ты крепко друга обними -
Не покоряйся феям
Меня оборотят они
Самцом-оленем диким.
Ты крепко друга обними -
Себя не выдай криком
Меня оборотят они
Железом раскаленным.
Ты крепко друга обними -
Себя не выдай стоном! -
Вот едут рыцари верхом
Рядами при луне.
Последним грустно едет Том
На белом скакуне
Она бежит наперерез,
Но каждый шаг ей труден.
Кругом грохочет, воет лес
- Том Лин уходит к людям! -
Его оборотила мгла
Холодным черным змеем.
Но Дженет друга обняла,
Не покорилась феям
Его оборотила мгла
Самцом-оленем диким.
Но Дженет друга обняла,
Себя не выдав криком
Его оборотила мгла
Железом раскаленным.
Но Дженет друга обняла,
Себя не выдав стоном
Тут голос королевы фей
Сказал грознее грома:
-Клянусь, во всей стране моей
Нет парня лучше Тома.
Но коль девчонку в эту ночь
Не победили феи,
Пускай уводит парня прочь
-Ее любовь сильнее.